Неточные совпадения
— Он Лидочку больше всех нас любил, — продолжала она очень серьезно и не улыбаясь, уже совершенно как
говорят большие, — потому любил, что она маленькая, и оттого еще, что больная, и ей всегда гостинцу носил, а нас он читать учил, а меня грамматике и закону божию, — прибавила она с достоинством, — а
мамочка ничего не
говорила, а только мы знали, что она это любит, и папочка знал, а
мамочка меня хочет по-французски учить, потому что мне уже пора получить образование.
— Ах, мама, как вы мило стали
говорить, целую вас,
мамочка, за это.
Варя. Я смотрю на это дело серьезно,
мамочка, надо прямо
говорить. Он хороший человек, мне нравится.
Варя.
Мамочка, не могу же я сама делать ему предложение. Вот уже два года все мне
говорят про него, все
говорят, а он или молчит, или шутит. Я понимаю. Он богатеет, занят делом, ему не до меня. Если бы были деньги, хоть немного, хоть бы сто рублей, бросила бы я все, ушла бы подальше. В монастырь бы ушла.
— Ты не сердись,
мамочка, все равно уж, —
говорит Людмила. — Ты погляди-ка, как рогожница разоделась!
Миловзоров. Да все,
мамочка. Да чего лучше! Спроси у Нила Стратоныча, он
говорил с ней об этом предмете, и она сама ему призналась.
Миловзоров. Вот ты сам,
мамочка, заставляешь; а начни я
говорить, так ты опять…
Миловзоров. Да разве ты забыл,
мамочка, что я тебе давеча
говорил?
— Да, может быть, какая-нибудь другая красота и не помешает, но эта… Я не хочу тебя обидеть,
мамочка, но мне все это кажется лишним, — ну вот зачем у меня на столе вот этот нож с необыкновенной ручкой, когда можно разрезать самым простым ножом. И даже удобнее: этот цепляется. Или эта твоя чистота — я уж давно хотел
поговорить с тобою, это что-то ужасное, сколько она берет времени! Ты подумай…
— Ну что ж,
мамочка: так, так, так! И не скажу даже, чтобы все это очень меня удивило, что-то такое я чувствовал уже давно. Да, генерал… Лине, пожалуй, пока не
говори, потом как-нибудь расскажешь.
— Да и не
говори же, родная моя
мамочка! У него слуху, как у этой тумбы, нет на копейку. Учу я его, учу, а он даже собачьего вальса не знает!
— Это я
говорила,
мамочка, ты ошибаешься.
Когда это было, что они с Сашей смотрели, как по базару гонят бородатых запасных и ревут бабы с детьми, и Елена Петровна плакала и куда-то рвалась, а Саша дергал ее за руку и
говорил плачущим голосом:
мамочка, не надо!
— А может, ты и правда японец? Они
говорят, что ты был на войне, — это правда? Ой,
мамочка, я боюсь щекотки. А что, страшно на войне?
— Витя, а Витя! Опять с тобою,
мамочка, тоска; разве не проходит от глаженья? У тебя прежде от этого проходило, —
говорила Анна Сидоровна.
—
Мамочка, что это ты
говоришь! — начала Анна Сидоровна, вставая и подходя к мужу. — Зачем ты это
говоришь? Я думаю, страшно.
— Отец, — резко сказала Вера, приподнимаясь на постели, — ты знаешь, что я люблю тебя и
мамочку. Но… Ну, так, скучно мне немножко. Пройдет все это. Право, идите лучше спать, и я спать хочу. А завтра или когда там —
поговорим.
—
Мамочка плачет? Не плачь,
мамочка, а то Юрик заплачет тоже… —
говорит он и бесцеремонно карабкается ко мне на колени.
— Да уж, подлинно, соблазнители! Только говорят-то все несообразное. Вы видите,
мамочка, я сама люблю пожить: и подурачиться, и попеть, и канканчик пройтись. Да не с первым же встречным? Француженки нам не указ! Я ведь была в Париже с Борисом.
— Вы договорились до абсурда,
мамочка. Вы отрицаете право суда. Вы
говорите против земного правосудия!.. — воскликнул Хвостов и вскинул на мать удивленные глаза.
— Бог знает что ты
говоришь,
мамочка! К чему эти мрачные мысли?